Постановление Верховного Суда РФ от 25 октября 2017 г. № 11-АД17-40

 

Верховный Суд РФ не стал отменять или изменять судебные акты по делу об административном правонарушении, невзирая на то, что годом ранее Европейский Суд по правам человека (ЕСПЧ) пришел к выводу о нарушении властями РФ п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод — в отношении требования беспристрастности — в этом самом деле.

Нарушение Конвенции, по мнению ЕСПЧ, выразилось в том, что суд, рассматривавший материалы дела об административном правонарушении, был принужден нести бремя доказывания обвинения.

В данном деле против заявителя выдвигалось обвинение в совершении мелкого хулиганства (ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ), то есть в нарушении общественного порядка, выражающем явное неуважение к обществу, сопровождающемся нецензурной бранью в общественных местах. Фактически объем обвинения, согласно материалам дела, свелся к двум фактам:

— нахождения в нетрезвом виде в общественном месте

— и нецензурной брани в общественном месте.

При этом заявитель не признавал себя виновным. В качестве доказательств выступали рапорт сотрудника полиции и его же протокол об административном правонарушении, а также письменные показания свидетеля. В этом смысле дело предоставляет собой «слепок» со множества других дел об административных правонарушениях, в которых суд, по существу, рассматривает «слово» полицейского против «слова» правонарушителя. Как правило, первое оказывается более весомым.

В данном случае примечательно и то, что суд и полиция по-разному сформулировали событие правонарушения: в протоколе было указано, что нарушитель «нецензурно ругался в адрес прохожих». Мировой судья в постановлении самостоятельно изменил формулировку на «ругался в присутствии других людей».

Учитывая, что прокурора в деле не было, и он не осуществлял функцию поддержки обвинения, ЕСПЧ признал, что изменение формулировки было инициативой судьи: суд первой инстанции не имел альтернативы, кроме как взять на себя задачу предъявления и, что более важно, нести бремя поддержки обвинения в ходе устного рассмотрения дела.

Чем вызвана эта разница в формулировках? Дело в том, что против первой формулировки («брань в адрес прохожих») нарушитель возражал следующим образом: действительно ругался, но не в адрес прохожих, а в адрес одного конкретного лица. Таким образом, дело из административного правонарушения могло перетечь в разряд частноправового деликта, — но эту попытку пресек суд. Тем самым беспристрастность суда была подорвана.

Вообще, неучастие в деле прокурора повлияло на действие презумпции невиновности в ходе судебного разбирательства и, как следствие, на вопрос о беспристрастности суда и наоборот. Ведь презумпция невиновности нарушается в тех случаях, когда бремя доказывания перекладывается с обвинения на защиту. Также, по мнению ЕСПЧ, неучастие прокурора в производстве по жалобе в суде второй инстанции являлось слишком серьезным недостатком, а нарушение беспристрастности мирового судьи так и не было устранено.

Таким образом, ЕСПЧ пришел к следующему:

— по данному делу властями РФ было допущено нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в отношении требования беспристрастности;

— в пользу заявителя-хулигана присуждается две с половиной тысячи евро в качестве компенсации морального вреда;

— государство-ответчик должно принять соответствующие правовые меры и создать в своей правовой системе механизм, который обеспечивает достаточные гарантии обеспечения беспристрастности судов, рассматривающих подобные дела;

— а сам заявитель должен быть поставлен в положение, в котором он находился бы, если бы требования Конвенции не были нарушены, а наиболее целесообразной формой возмещения вреда было бы в принципе новое рассмотрение дела, если будет представлено такое требование.

Опираясь на это постановление ЕСПЧ, заявитель просил Верховный Суд РФ признать незаконными судебные акты о привлечении к административной ответственности.

Однако Верховный Суд РФ не нашел оснований для отмены или изменения указанных актов в порядке надзора: в деле нет нарушений норм КоАП РФ и предусмотренных им процессуальных требований, не позволивших всесторонне, полно и объективно рассмотреть дело, срок давности и порядок привлечения к административной ответственности соблюдены, наказание назначено в пределах санкции ч. 1 ст. 20.1 КоАП РФ.

Что касается требования ЕСПЧ о пересмотре дела, то в рассматриваемом случае, по мнению Верховного Суда РФ, необходимости пересмотра обжалуемых судебных актов нет.

Таким образом, все российские судебные акты по этому делу остались в силе.